Нет более понятного ощущения, чем боль. Та, с которой знакомишься в детстве, а потом она вновь и вновь посещает тебя, как старая знакомая.
Задняя лапа, плечо, ухо. Теперь ты уже не воспринимаешь их как что-то само собой разумеющееся. Теперь они у тебя есть. Ты ощущаешь их в полной мере. При каждом движении. Лёгкий толчок, и понимаешь, что та самая приятельница снова здесь, с тобой.
Чак привык к ней, изучил её черты. Ему нравилось, когда она приходила внезапно, слегка развлекалась с ним, мучила и уходила, оставляя невесомый шлейф. Когда её долго не было, пёс сам звал её, скучая и теряя ощущение жизни. Без неё Чак не видел своих будней - он слишком к ней привязался. Однако псу нужны были лишь лёгкие встречи, ничего больше. Просто напоминание. Просто краска дня.
И сейчас старая знакомая должна была уйти, слишком уж она задержалась с Чаком в этот раз.

Пёс видел лишь размытые очертания ненавистного краба и что есть силы зажмурился, выдавив солёные капли. Ему нужно было сосредоточиться. Кажется, краб слегка опешил, не ожидая, что соперник так быстро остановится и сдастся,  и ослабил хватку клешни. Чак ждал этого. Сейчас он видел только его, его продолговатые глаза и двигающиеся пузырящиеся челюсти. Но кажется кто-то был ещё. В голове гудело, и Чак смутно различил чей-то голос, доносившийся откуда-то сверху. Сейчас ему не было дела. Быть может ему показалось, он не знал.  Пора действовать. Несколько сильных ударов лап по панцирю и зверюга наконец отстала, попятилась боком и юркнула под камень, признавая поражение.
-Ха-ха, ты повержен, дружище. Бой был достойным, - с сарказмом и нарочито пафосно, рявкнул про себя Чак, слегка усмехнувшись. Пёс поднялся и потёр лапой ноющий нос. Подняв глаза, он чуть отпрянул назад. Ему не показалось. Прямо перед ним стоял свирепого вида лохматый пёс, и не смущаясь пялился на Чака. На морде он различил то ли улыбку, то ли ухмылку, слишком уж она обросла шерстью, что бы с уверенностью сказать.
-И вот это вот посланник богов мне на помощь? Что ж, я знал, что помочь себе я смогу только сам, - отметил Чак и, чуть помедлив, добавил, - если бы эта махина вздумала освободить меня от краба, то задавила бы собственным весом. Нет уж, спасибо.
Кажется лохматый о чём то задумался и затем выдал фразу, от которой Чак не смог сдержать смешок.
-Ох, надо отдать тебе должное, ты очень наблюдателен в оценке длинны лап, - терьер улыбнулся и добавил, - это было не так сложно, если ты, конечно, хоть раз перебирался с острова на остров.
Ну конечно же это был кто-то из местных. Эти туземцы вечно думают, что они лучше других, потому что видите ли, боги их создали первыми. Исконные жители этих земель, привыкшие бегать с воплями по джунглям, трясти свалявшейся шерстью и бить себя в грудь, мол, мы тут главные. Может быть, может быть... Хотя, Чак никогда не пытался обдумать это. Ему это просто было не нужно. Кто там главнее, кто там настоящий правитель, кто кого выгнал. Чушь. Пёс привык жить так, как сам того хотел. Да, и он плохо знал историю.
Чак облизнул нос и почувствовал солёный вкус собственной крови, чуть посмаковал его, и обойдя пса вокруг, оценивая его наружность, бодро произнёс, чуть добавив напускного любопытства в голос:
-Всегда думал, как псы в такого рода шубе как у тебя, чувствуют себя на пляже, где негде укрыться от солнца. Я бы наверное сдох. Я бы никогда не вылазил из какой-нибудь пещеры, сидел бы там и обгладывал кости, а потом вплетал бы их в шерсть, -Чак рассмеялся, рисуя в голове образы пещерного пса, - а потом бы выходил ночью и тряс этими костями, - пытаясь унять смех, пёс упал на спину, вывалив язык и хохоча, - большая мохнатая погремушка, а-ха-ха.
Чак всегда знал, что он выглядит глупо, возможно психом и больным на всю голову. Он никогда не ждал какой-то другой реакции, кроме раздражения, злости и щелчков чьих-то челюстей у своего горла. Но ему было всё равно. Убегать, смеясь -было его любимым занятием. Пощекотать нервы. О да, он любил это.